Айрин Эльба - Я все смогу. Книга первая [СИ]

— Алло, Мишка, мы принцессу привезли. Выпускай терминатора за ней! — тихо зашептала я в телефонную трубку, чтобы не разбудить малышку.

— Филя, а у нас дома никого нет, — в такт мне отозвался друг. — Я сейчас у Андрея, а Антонина Павловна попросила отгул.

— Ясно. Может, я тогда племяшку к себе заберу?

— Лучше подъезжай к дому Андрюхи. Мама как раз хотела завтра вместе с нею за город съездить, вот с утречка вместе и отправятся.

— Есть кэп! Адрес назови только.

До многоэтажки, где жил шеф, мы добрались где-то минут за двадцать, благо умудрившись не нарваться на пробку. Аккуратная новостройка встретила нас приветливым светом уличных фонарей, в котором отчетливо вырисовывалась будка охранника. Пожилой мужичок, завидев на руках подруги спящую малышку, даже не стал спрашивать, к кому мы приехали, спокойно пропустив во двор. Значит, племяшка уже и с ним успела познакомиться.

Набрав указанный Мишей код, я зашла в чистенький подъезд, решив оставить подругу с малышкой в машине. Все равно через пару минут вернусь. Быстро взбежав по лестнице на второй этаж, я постучалась в единственную дверь на всей лестничной площадке, с интересом рассматривая серебристые узоры на железном монстре. Дверь мне открыл сам Миша, удерживающий в руках дымящуюся кружку.

— Ну, ты Шумахер! — ухмыльнулся друг, пропуская меня внутрь.

Небольшая прихожая, единственным украшением которой была стеклянная дверь в гардеробную, освещалась тусклым светом маленькой дневной лапы. Прямо по курсу обнаружился проход в просторный зал, откуда доносился голос диктора, вещавшего о событиях минувшего дня. Евгения Петровна (мама Миши и Андрея), сидела на широком диване, попивая чай из маленькой фарфоровой кружечки и без особого внимания наблюдая за сменяющимися кадрами новостей. Заметив меня, она одним плавным движением поднялась с места, отставляя кружку в сторону и делая шаг навстречу.

— Альфия, милая!

— Здравствуйте, Евгения Петровна! — обняв пожилую женщину, впрочем, выглядевшую не старше пятидесяти лет, я искренне улыбнулась.

— Как мы давно не виделись! Неужто эти ироды не дают тебе даже пары часиков, чтобы навестить старую, больную женщину?

— Не наговаривайте на себя! Вы лучше меня выглядите!

— Ох, подлиза! Знаешь, как тему быстро сменить.

— Даже в мыслях такого не было. Я, честно, собиралась приехать к Вам на прошлой недели, но… учитывая случившееся.

Улыбка окружающих как-то сама собой сошла на нет.

— Как Андрей Романович?

— "Я в порядке" — это единственное, что мы от него слышим, — грустно вздохнула Евгения Петровна.

— Его можно понять.

Покосившись на Мишу, я приобняла его за талию. Другу тоже пришлось пройти через это, так что он, как никто другой понимает Андрея Романовича.

— Время лечит, — философски заметил Мишка. — Ладно, поговорить о грустном у нас еще будет возможность, а пока надо заняться моей дочерью. Она с Алисой?

— Спит, как хорек! — подтвердила я.

— В таком случае, ты пока побудь здесь, скоро должна вернуться горничная, а я отвезу моих любимых женщин домой.

— Да я, вообще-то, и сама могу это сделать.

— Филя, а перенести Юльчонка из машины в дом ты тоже сможешь?

Я тактично промолчала, забирая из рук друга кружку с травяным чаем и целуя Евгению Петровну в щеку на прощание. Закрыв за родственниками дверь, я уселась на диван, бессмысленным взглядом уставившись в телевизор. Пощелкав по каналам и не обнаружив ничего интересного, я выключила "говорящую коробку", сразу же погружаясь в тишину квартиры, которую нарушали лишь тихие стоны, доносящиеся из соседней комнаты.

Не решившись перечить своему любопытству, я на цыпочках подкралась к заветной комнате и приоткрыла дверь, заглядывая вовнутрь. В скромном свете настольного светильника отчетливо виднелась большая кровать, на которой из стороны в сторону метался шеф. Он тихо звал кого-то, протягивая руку вперед и пытаясь поймать эфемерный призрак сна. Одеяло бесформенным комком валялось на полу, открывая взгляду красивое тело мужчины. Мысленно обматерив себя, я осторожно подошла к постели и подняла теплую ткань, расправляя её и накидывая на шефа. Кажется, Андрей Романович только этого и ждал, чтобы проснуться.

— Лиза? — хриплым со сна голосом, прошептал он.

— Это всего лишь я, шеф.

Встав так, чтобы свет лампы попадал на мое лицо, я виновато отвела глаза в сторону. Было слишком тяжело видеть эмоции, со скоростью света сменяющиеся на лице мужчины. Самой яркой из них была боль…

— Простите, что разбудила Вас. Я услышала странные звуки и подумала, что Вам плохо.

— А что ты здесь вообще делаешь?

— Миша попросил дождаться, пока придет горничная. Сам он повез Юлю и Евгению Петровну домой.

— Ясно.

Заметив, как поморщился шеф, когда поворачивался на бок, я взяла стакан со столика и отправилась на поиски кухни. Вернувшись через пару минут с водой, я вытащила из упаковки таблетку обезболивающего и протянула её мужчине.

Не став отнекиваться, он послушно выпил лекарство, пробурчав нечто благодарственное. Я уже собиралась уйти, когда неизвестная сила заставила меня опуститься на край кровати и тихо зашептать:

— Не обвиняй себя в её смерти, это все равно ничем не поможет. Я знаю, чувство вины разъедает тебя изнутри, но из всех эмоций, оно самое бесполезное. Знаешь, мы ведь с тобой "братья" по несчастью. Я тоже потеряла любимого человека, причем, весь груз ответственности за это лежит именно на мне. В тот проклятый день я должна была погибнуть, а он… он закрыл меня своим телом. Я плохо помню последующие события, и, в какой-то мере, рада этому.

На протяжении месяца я изводила себя мыслями, что если бы была чуть расторопнее, чуть быстрее, мой Владимир был бы жив. Каждую ночь я давилась горькими рыданиями, а потом… На сороковой церковный день мне приснился сон, где любимый просил отпустить его. И я отпустила… Не скрою, даже по истечении двух лет я провожу ночи в мыслях о нем, засыпая со слезами на глазах, но… ради любимых мы должны жить дальше.

— Зачем ты рассказываешь мне это?

— Отпусти их. Своим самоистязанием ты не даешь их душам найти покой. Я не верю в мистику, нет, но вот в жизнь после жизни…

— Хотел бы, но не могу. Стоит мне закрыть глаза, как в голове проносятся картинки аварии, выхватывая самые малейшие детали произошедшего. Знаешь, Лиза ведь просила меня провести этот вечер дома, но я не послушался.

— Мы все совершаем ошибки, иногда мелкие и безобидные, а иногда полностью меняющие нашу жизнь. Наши с тобой вылились в смерть любимых и, думаю, это будет "хорошим" уроком на будущее.